Самый мрачный денди на этой вечеринке
Глава 2. Duo
читать дальше
POV
Шизуо
- Заткнись.
- Прости, ты что-то сказал? Эй, Шизуо? - Том удивленно смотрит на меня, и пепел осыпается с кончика его сигары.
- Я молчал, - отвечаю я, и он, отворачиваясь, пожимает плечами
Должник – мелкий клерк, которому просто не повезло, сдавленно скулит в моих руках, намекая на то, что он бы очень обрадовался, убери я руку с его горла, но мне нечем ему помочь.
- Ладно. Отпусти его. Дадим отсрочку на пару дней, я сегодня грехи замаливаю.
Том добродушно выдыхает дым клерку в лицо, и я послушно разжимаю пальцы, аккуратно сжимаю фильтр сигареты, доставая ее из пачки.
Он хлопает меня по плечу, давая понять, что на этом все, и мы оба выходим из душного бара, не оглядываясь.
Клерк еще не совсем оправился, его лицо серебрится серостью, вызванной удушьем. Пятерня на шее сойдет, но страх отпечатался ничуть не хуже, он останется навсегда, так уж вышло.
Раньше никто не дал ему знать, что быть убитым настолько страшно. Готов поспорить, что самым опасным этапом в его жизни была двухсторонняя пневмония.
Вернул долг раньше, вернул позже. Деньги ведь грязь, все мы в ней барахтаемся. Так зачем горячиться?
Беднягу больше не интересует ответ на этот вопрос, он просто рад, что снова может свободно дышать. В отличие от меня. Я больше не могу.
Может, я и ненавижу насилие, но оно ко мне явно неравнодушно.
Страх, боль, истерика – они любят меня, снятся мне, хотят быть со мной.
Сегодня утром я получил сообщение от Каски – короткое, больше похожее на доклад. Извещение о том, что с ним все в порядке. Все как обычно.
Будто никто и не пытался его убить.
- Я слышал, в Синдзюку формируют новую банду. Берут всех желающих, даже мельче старшей школы. Хватает же идиотов, - говорит Том.
- Ага. Было такое.
Мы застываем на светофоре, и по дороге, прямо перед нами, стремительно проскакивает черный байк. Едва заметная для невнимательного глаза дымка, тянущаяся из-под желтого шлема, быстро рассеивается в воздухе.
Люди вокруг возбужденно суетятся – и это бесит-бесит-бесит, мать твою - но вскоре затихают. В конце концов, не первый день по улицам района разъезжает безголовый гонщик.
Селти слишком много работает – и это не идет ей на пользу. На ее месте я бы не светился.
Я втягиваю дым, и застываю, когда он оказывается слишком горьким.
Все хорошее настроение, вызванное мимолетным появлением Селти, испаряется в разы быстрее, чем испаряется под жаркими лучами солнца вода из земли, оставив за собой сожженные пожелтевшие травы, чьи счастливейшие дни отжиты до следующего зеленого сезона.
Жадно вдыхая изменившийся воздух, я поднимаю голову, вглядываясь в толпу, выискивая среди нее того, от чьего запаха жжет в глотке и в носу, чье лицо заставляет мою кровь вскипать.
Уличный шум становится выразительнее, голоса отдаленных на много шагов людей звучат громче, будто кто-то дал каждому по микрофону. Слова, обрывки фраз, хлопанье магазинных дверей стекаются ко мне; краски становятся насыщеннее и тяжелее, они густеют в пространстве, ослепляя даже спрятанные за синими линзами очков глаза, раздражая своим мельтешением.
Каждый раз, когда я выхожу из себя, мир ощущается острее, сплошными инстинктами. Адреналин явно превышает норму.
Так было со мной всегда. Люди, которых я не знаю – я слышу их громкие голоса, угрожающие и молящие, несущие какую-то чушь:
- Я потерял ключи, ну что за…
- Смотрите, это Хейваджима Шизуо!
- Здорово. И как он только они это делают?
Заткнув уши ладонями, я сворачиваю в сторону, ускоряя шаг. Плечи подаются вперед, и я пытаюсь сосредоточиться, не сойти с ума от давящих со всех сторон глупых, чужих, абсолютно ненужных мне разговоров.
- Иза-а-ая, – в горле что-то рвется, натягивается, мой голос заставляет проходящих мимо людей застыть. Они замирают на мгновение, словно оглушенные, а затем сразу ускоряют шаг.
Его запах, отвратительная вонь, отравившая весь воздух вокруг, распространившись по нему, словно эфир, говорит, что я чертовски прав, и да, это действительно он, где-то здесь, совсем рядом.
Мне кажется, что еще немного, и я увижу темные смольные следы на асфальте, ведущие к цели.
***
Ты можешь попытаться, но тебе никогда не ускользнуть, Изая, кое-что вечно тебя выдает.
Где-то там, он идет нарочито медленно, зная, что я иду за ним.
Он сворачивает в переулок, где кроме темноты и холодных на ощупь стен ничего нет, абсолютная мгла – темница для взгляда - и он шагает в нее, позволяя сумраку поглотить себя без остатка.
Эта дрянь точно ухмыляется, ускоряя шаг, и если он сунулся в Икебукуро только для того, чтобы тратить свое время на беготню, я сверну ему шею.
Он оставляет отметины лезвия на рыхлых стенах, будто бы говоря мне: найди меня, давай же, ну.
Он оставляет отметины лезвия на рыхлых стенах, будто бы говоря мне: я здесь, совсем рядом, еще немного.
Я задеваю ногой цветочный горшок, оставленный кем-то прямо под сплошной стеной в аутичном одиночестве. Обожженная глина треснута с одной стороны, она выглядит совсем неуместно здесь и отбрасывает странную тень.
Я догоняю его остановившийся силуэт, и он оборачивается, встречая меня лицом к лицу, а я толкаю его в плечи, намереваясь сбить с ног, но он аккуратно увеличивает дистанцию, чтобы удар не пришелся по лицу.
- То, что я вчера был таким послушным, еще не значит, что ты можешь свободно шататься, где тебе захочется, блоха.
- Да-да, как и следовало ожидать, - эта потасканная на вид Офелия скалится и прямо напрашивается на перелом бедра, - Но я ведь еще не придумал, что возьму взамен за свои услуги. Может, пожизненный абонемент в Икебукуро, включающий в себя внушительный эскорт?
- Только если тебя будут нести в гробу.
- Как бы там ни было, я бы точно не стал довольствоваться такой ерундой.
Он приторно улыбается, разводя руки в сторону.
Руки, которые хочется сломать, как сухие ветви на костер, и наслаждаться хрустом каждой тонкой кости. Сначала лучевой, затем запястье, а потом аккуратно повернуть каждый палец градусов на двести.
Это не насилие.
Это правосудие.
- Я пришел сказать, что новости отсутствуют. Как хорошие, так и плохие. Есть только догадки, но пока я их не проверю, оставлю лучше при себе.
- Медленно. Бегаешь ты быстрее, чем работаешь.
- Время еще есть.
Только он замолкает, как за его спиной будто взрывается гром, и я почти слышу противный звук, который запомнил очень хорошо и надолго - разрываемая пулей плоть, как не крути, поет ужасно жалобно, хоть и неуловимо тихо.
Выстрел доносится до нас явно не из близка, но эхо в переулке продлевает и усиливает его, качая и неся звук на своей сверхскоростной ладье.
- Кого-то пришили, - на его лице не дрогнул ни один рабочий мускул, - Догадки подтверждаются, как думаешь, хорошо это или плохо? Угадай с одного раза.
Он поворачивается и ничего больше не говорит, проходит мимо меня, призывно зацепив мое плечо своим, и мы идем вглубь узких лабиринтов, стараясь держаться друг от друга подальше.
- Эти твои таинственные «догадки» только что всадили в кого-то пулю.
- Но так и остались догадками. Местная падаль совсем обнаглела. Стрелять в кого-то так открыто, почти посреди улицы, где в последнее время куча копов – дурной тон. Если, конечно, полиция не подкуплена. Но насколько я знаю, ни одной из банд это пока не удавалось. Мафия хорошо охраняет свое.
- Значит, кто-то чужой. Без разницы.
Мы отходим довольно далеко, еще немного, и можно будет выйти на заполненную людьми улицу.
Орихара садится возле стены, прикидывает вслух, сколько времени у нас есть на разговор, пока повсюду не начнет рыскать полиция. Если вообще начнет.
И я едва сдерживаюсь, чтобы его не придушить.
И я пытаюсь напомнить себе, что в отличие от него я – хороший парень.
Прежде, чем удается сновать подкурить, в моих пальцах ломается не одна сигарета.
- Я только одного не могу понять. Причем тут Каска?
- Он – не причем, - сейчас Орихара выглядит таким честным, что мне хочется ему вломить, - Вряд ли он настоящая цель. В твою пустую голову не приходило, что это могло быть предупреждением?
- Предупреждением мне что ли? С чего бы?
- Давай подумаем, - он хмурит брови, изображая задумчивость, достойную Сократа, - Может, ты в своем припадке отметелил кого-нибудь очень обидчивого? Разбил любимую тачку якудзы? Даже не знаю. Столько вариантов.
- Что-то не припоминаю.
- Это должен быть кто-то влиятельный, с солидным счетом в банке. Думай.
- С чего ты взял вообще, что я имею к этому какое-то отношение?
- Слабо верится, будто на твоего братца напали чокнутые фанату. Нет, все должно быть подстроено. Кто-то просто хотел привлечь твое внимание. Выбесить тебя.
Что ж, браво, если это действительно так, то им удалось. Но кто бы это ни был, Орихара даст им форы с лихвой – для того, чтобы я мечтал убить его, ему даже не приходится покушаться на мою семью.
- Твоя дьявольская сила могла привлечь кого угодно, - говорит он, - А наш чудный перевозчик, так нелепо засветившийся без шлема на камерах, и вовсе хит сезона среди любителей экзотики. Понимаешь, о чем я? Или мне придется разжевать?
Он водит пальцем по нижней губе, едва касаясь кожи, и разглядывает меня каким-то странно-лихорадочным взглядом.
- Ну и что же ты будешь делать теперь, Шизуо? Вызовешь полицию?
- Тебя это не должно касаться.
- Ну конечно, - улыбается он, - Узнать то, что тебе нужно, гораздо проще, чем ты думаешь. Иногда достаточно всего лишь знать, что тебе нужно, найти того, кто тебе нужен и, не поверишь, просто предложить обмен.
- И хватает идиотов? - о да, Шизуо, несомненно - ты сам влип по той же схеме.
- Еще бы. Главное подгадать момент. Так что теперь тебе нужно слушаться. Иначе ты будешь меша-ать. Но если мне вдруг понадобится оружие массового поражения, я обязательно об этом сообщу.
читать дальше
POV
Шизуо
- Заткнись.
- Прости, ты что-то сказал? Эй, Шизуо? - Том удивленно смотрит на меня, и пепел осыпается с кончика его сигары.
- Я молчал, - отвечаю я, и он, отворачиваясь, пожимает плечами
Должник – мелкий клерк, которому просто не повезло, сдавленно скулит в моих руках, намекая на то, что он бы очень обрадовался, убери я руку с его горла, но мне нечем ему помочь.
- Ладно. Отпусти его. Дадим отсрочку на пару дней, я сегодня грехи замаливаю.
Том добродушно выдыхает дым клерку в лицо, и я послушно разжимаю пальцы, аккуратно сжимаю фильтр сигареты, доставая ее из пачки.
Он хлопает меня по плечу, давая понять, что на этом все, и мы оба выходим из душного бара, не оглядываясь.
Клерк еще не совсем оправился, его лицо серебрится серостью, вызванной удушьем. Пятерня на шее сойдет, но страх отпечатался ничуть не хуже, он останется навсегда, так уж вышло.
Раньше никто не дал ему знать, что быть убитым настолько страшно. Готов поспорить, что самым опасным этапом в его жизни была двухсторонняя пневмония.
Вернул долг раньше, вернул позже. Деньги ведь грязь, все мы в ней барахтаемся. Так зачем горячиться?
Беднягу больше не интересует ответ на этот вопрос, он просто рад, что снова может свободно дышать. В отличие от меня. Я больше не могу.
Может, я и ненавижу насилие, но оно ко мне явно неравнодушно.
Страх, боль, истерика – они любят меня, снятся мне, хотят быть со мной.
Сегодня утром я получил сообщение от Каски – короткое, больше похожее на доклад. Извещение о том, что с ним все в порядке. Все как обычно.
Будто никто и не пытался его убить.
- Я слышал, в Синдзюку формируют новую банду. Берут всех желающих, даже мельче старшей школы. Хватает же идиотов, - говорит Том.
- Ага. Было такое.
Мы застываем на светофоре, и по дороге, прямо перед нами, стремительно проскакивает черный байк. Едва заметная для невнимательного глаза дымка, тянущаяся из-под желтого шлема, быстро рассеивается в воздухе.
Люди вокруг возбужденно суетятся – и это бесит-бесит-бесит, мать твою - но вскоре затихают. В конце концов, не первый день по улицам района разъезжает безголовый гонщик.
Селти слишком много работает – и это не идет ей на пользу. На ее месте я бы не светился.
Я втягиваю дым, и застываю, когда он оказывается слишком горьким.
Все хорошее настроение, вызванное мимолетным появлением Селти, испаряется в разы быстрее, чем испаряется под жаркими лучами солнца вода из земли, оставив за собой сожженные пожелтевшие травы, чьи счастливейшие дни отжиты до следующего зеленого сезона.
Жадно вдыхая изменившийся воздух, я поднимаю голову, вглядываясь в толпу, выискивая среди нее того, от чьего запаха жжет в глотке и в носу, чье лицо заставляет мою кровь вскипать.
Уличный шум становится выразительнее, голоса отдаленных на много шагов людей звучат громче, будто кто-то дал каждому по микрофону. Слова, обрывки фраз, хлопанье магазинных дверей стекаются ко мне; краски становятся насыщеннее и тяжелее, они густеют в пространстве, ослепляя даже спрятанные за синими линзами очков глаза, раздражая своим мельтешением.
Каждый раз, когда я выхожу из себя, мир ощущается острее, сплошными инстинктами. Адреналин явно превышает норму.
Так было со мной всегда. Люди, которых я не знаю – я слышу их громкие голоса, угрожающие и молящие, несущие какую-то чушь:
- Я потерял ключи, ну что за…
- Смотрите, это Хейваджима Шизуо!
- Здорово. И как он только они это делают?
Заткнув уши ладонями, я сворачиваю в сторону, ускоряя шаг. Плечи подаются вперед, и я пытаюсь сосредоточиться, не сойти с ума от давящих со всех сторон глупых, чужих, абсолютно ненужных мне разговоров.
- Иза-а-ая, – в горле что-то рвется, натягивается, мой голос заставляет проходящих мимо людей застыть. Они замирают на мгновение, словно оглушенные, а затем сразу ускоряют шаг.
Его запах, отвратительная вонь, отравившая весь воздух вокруг, распространившись по нему, словно эфир, говорит, что я чертовски прав, и да, это действительно он, где-то здесь, совсем рядом.
Мне кажется, что еще немного, и я увижу темные смольные следы на асфальте, ведущие к цели.
***
Ты можешь попытаться, но тебе никогда не ускользнуть, Изая, кое-что вечно тебя выдает.
Где-то там, он идет нарочито медленно, зная, что я иду за ним.
Он сворачивает в переулок, где кроме темноты и холодных на ощупь стен ничего нет, абсолютная мгла – темница для взгляда - и он шагает в нее, позволяя сумраку поглотить себя без остатка.
Эта дрянь точно ухмыляется, ускоряя шаг, и если он сунулся в Икебукуро только для того, чтобы тратить свое время на беготню, я сверну ему шею.
Он оставляет отметины лезвия на рыхлых стенах, будто бы говоря мне: найди меня, давай же, ну.
Он оставляет отметины лезвия на рыхлых стенах, будто бы говоря мне: я здесь, совсем рядом, еще немного.
Я задеваю ногой цветочный горшок, оставленный кем-то прямо под сплошной стеной в аутичном одиночестве. Обожженная глина треснута с одной стороны, она выглядит совсем неуместно здесь и отбрасывает странную тень.
Я догоняю его остановившийся силуэт, и он оборачивается, встречая меня лицом к лицу, а я толкаю его в плечи, намереваясь сбить с ног, но он аккуратно увеличивает дистанцию, чтобы удар не пришелся по лицу.
- То, что я вчера был таким послушным, еще не значит, что ты можешь свободно шататься, где тебе захочется, блоха.
- Да-да, как и следовало ожидать, - эта потасканная на вид Офелия скалится и прямо напрашивается на перелом бедра, - Но я ведь еще не придумал, что возьму взамен за свои услуги. Может, пожизненный абонемент в Икебукуро, включающий в себя внушительный эскорт?
- Только если тебя будут нести в гробу.
- Как бы там ни было, я бы точно не стал довольствоваться такой ерундой.
Он приторно улыбается, разводя руки в сторону.
Руки, которые хочется сломать, как сухие ветви на костер, и наслаждаться хрустом каждой тонкой кости. Сначала лучевой, затем запястье, а потом аккуратно повернуть каждый палец градусов на двести.
Это не насилие.
Это правосудие.
- Я пришел сказать, что новости отсутствуют. Как хорошие, так и плохие. Есть только догадки, но пока я их не проверю, оставлю лучше при себе.
- Медленно. Бегаешь ты быстрее, чем работаешь.
- Время еще есть.
Только он замолкает, как за его спиной будто взрывается гром, и я почти слышу противный звук, который запомнил очень хорошо и надолго - разрываемая пулей плоть, как не крути, поет ужасно жалобно, хоть и неуловимо тихо.
Выстрел доносится до нас явно не из близка, но эхо в переулке продлевает и усиливает его, качая и неся звук на своей сверхскоростной ладье.
- Кого-то пришили, - на его лице не дрогнул ни один рабочий мускул, - Догадки подтверждаются, как думаешь, хорошо это или плохо? Угадай с одного раза.
Он поворачивается и ничего больше не говорит, проходит мимо меня, призывно зацепив мое плечо своим, и мы идем вглубь узких лабиринтов, стараясь держаться друг от друга подальше.
- Эти твои таинственные «догадки» только что всадили в кого-то пулю.
- Но так и остались догадками. Местная падаль совсем обнаглела. Стрелять в кого-то так открыто, почти посреди улицы, где в последнее время куча копов – дурной тон. Если, конечно, полиция не подкуплена. Но насколько я знаю, ни одной из банд это пока не удавалось. Мафия хорошо охраняет свое.
- Значит, кто-то чужой. Без разницы.
Мы отходим довольно далеко, еще немного, и можно будет выйти на заполненную людьми улицу.
Орихара садится возле стены, прикидывает вслух, сколько времени у нас есть на разговор, пока повсюду не начнет рыскать полиция. Если вообще начнет.
И я едва сдерживаюсь, чтобы его не придушить.
И я пытаюсь напомнить себе, что в отличие от него я – хороший парень.
Прежде, чем удается сновать подкурить, в моих пальцах ломается не одна сигарета.
- Я только одного не могу понять. Причем тут Каска?
- Он – не причем, - сейчас Орихара выглядит таким честным, что мне хочется ему вломить, - Вряд ли он настоящая цель. В твою пустую голову не приходило, что это могло быть предупреждением?
- Предупреждением мне что ли? С чего бы?
- Давай подумаем, - он хмурит брови, изображая задумчивость, достойную Сократа, - Может, ты в своем припадке отметелил кого-нибудь очень обидчивого? Разбил любимую тачку якудзы? Даже не знаю. Столько вариантов.
- Что-то не припоминаю.
- Это должен быть кто-то влиятельный, с солидным счетом в банке. Думай.
- С чего ты взял вообще, что я имею к этому какое-то отношение?
- Слабо верится, будто на твоего братца напали чокнутые фанату. Нет, все должно быть подстроено. Кто-то просто хотел привлечь твое внимание. Выбесить тебя.
Что ж, браво, если это действительно так, то им удалось. Но кто бы это ни был, Орихара даст им форы с лихвой – для того, чтобы я мечтал убить его, ему даже не приходится покушаться на мою семью.
- Твоя дьявольская сила могла привлечь кого угодно, - говорит он, - А наш чудный перевозчик, так нелепо засветившийся без шлема на камерах, и вовсе хит сезона среди любителей экзотики. Понимаешь, о чем я? Или мне придется разжевать?
Он водит пальцем по нижней губе, едва касаясь кожи, и разглядывает меня каким-то странно-лихорадочным взглядом.
- Ну и что же ты будешь делать теперь, Шизуо? Вызовешь полицию?
- Тебя это не должно касаться.
- Ну конечно, - улыбается он, - Узнать то, что тебе нужно, гораздо проще, чем ты думаешь. Иногда достаточно всего лишь знать, что тебе нужно, найти того, кто тебе нужен и, не поверишь, просто предложить обмен.
- И хватает идиотов? - о да, Шизуо, несомненно - ты сам влип по той же схеме.
- Еще бы. Главное подгадать момент. Так что теперь тебе нужно слушаться. Иначе ты будешь меша-ать. Но если мне вдруг понадобится оружие массового поражения, я обязательно об этом сообщу.
@темы: Durarara!!, Shizaya, Фанфикшн, Wonder Minder