Бета: Mrs.Toffel
Пейринг: м/м
Рейтинг: NC-17
Жанры: слэш, драма, POV, hurt/comfort
Предупреждения: кинк, нецензурная лексика, насилие
Размер: миди
Статус: в процессе
Описание эпическое филологическое порно под мелодии Вагнера
От автора: экзистенциальный кризис в эпоху постмодернизма.
Если вы плохо слушали на уроках литературы, мы знаем, как вам помочь.
Только здесь плохие парни цитируют Шекспира во время оргазма.
Только здесь можно шутить о Канте и вспоминать о Кафке в перерывах между жизнью и самоубийством.
1-2Х
3X
- Черт, Джек, приглуши.
- Что такое, принцесса, тебе не нравится джаз?
- Я сказал тебе, приглуши эту рухлядь и послушай меня.
Он пытается перекричать старенький кассетник на полу и пинает его ногой, а затем наклоняется, чтобы выключить, пока я так же ору ему в ответ, хотя музыка уже стихла:
- Только тебя и слушаю, Скотти. Твой голос – это нечто.
- Любовь к хламу тебя погубит, Джек. С этим пора завязывать.
- Это не хлам, парень. Это раритет. Ты хоть где-то еще видел такой?
Он мотает головой и бормочет что-то себе под нос, забираясь с ногами на диван рядом со мной. Ничего не поделаешь, но Скотт прав. Мне давно пора завязывать со всем.
Он отбирает мою книгу прямо на середине абзаца и, не закрывая, вертит ее в руках. Его плечо касается моего. Я знаю, что он сейчас скажет. Это уже не в первый раз. Еще немного, и я смогу составить двухтомник из лекций профессора Скотта Хаксли.
Скотт говорит, что марихуана в канализации достигает около пятнадцати футов в высоту. Она бледнее обычной, но все так же хороша.
Барыги и их клиенты спускают дурь в сток каждый раз, когда полиция стучится в их дверь. Им очень жаль расставаться, но оставить при себе свою крошку тоже нельзя. От этой детки одни проблемы.
Только вообрази – плантация марихуаны прямо под тротуаром. Она щекочет камень под ногами и пускает корни, пока ты идешь на работу, уверенно шагая вперед.
Скотт говорит, если ты поставил новые ксеноновые фары на свой мерседес, будь готов с ними попрощаться – их снимет первый достаточно сообразительный и шустрый пацан с широкими зрачками.
Детке очень нужен свет, и он должен дать его ей, где-то там, в своем подвале или крохотном гараже. Иначе товар уже не будет настолько хорош.
Я вникаю в его слова и киваю головой, пожевывая горько-табачный фильтр и пытаясь перестать смотреть на его рот.
- Я слышал, влюбленным в Палестине очень хорошо вдвоем, – о нет, Джек, ты не хочешь этого говорить, остановись. – Как думаешь, нам бы там понравилось, Скотти?
- Сомневаюсь.
- Жаль.
- Сосредоточься. У нас много проблем. И мы пытаемся их решить.
- Да, это точно, – соглашаюсь я, стряхивая несуществующие пылинки с его рубашки возле шеи. – Проблем у нас как шлюх в Сан-Франциско.
- Я родился и вырос в Дублине, Джек, я не считал шлюх в Сан-Франциско.
- Теперь в твоей жизни есть цель. Великая перепись калифорнийских блудниц.
- Очень мило.
- Милее могут быть только фото Боуи и Молко.[2]
Скотт смеется, адамово яблоко на изгибе его шеи слабо подрагивает, и я начинаю невольно улыбаться в ответ.
Твои ключицы настолько хороши, парень, что я бы с удовольствием снялся с тобой в порно.
И это еще одна из моих проблем.
Видел бы ты меня, Уилл. Кажется, я влюблен.
Я влюблен в мальчика, в живого мальчика.
Это, черт побери, не английский денди, не французский декадент, и даже не мертвый По.
В живого мальчика, отвратительно. И как только я мог сделать это с собой. Настоящий позор.
Забудь всю ту чушь, которую я говорил о любви. Я ничего о ней не знал.
Не уверен, что Скотти хороший человек. Думаю, все совсем наоборот. Он слишком много знает о том, как выращивать траву, чтобы сойти за добрую деву из отряда милосердия Флоренс Найтингейл.[3]
Скотт устало потягивается и сползает с дивана на пол, растягивается внизу, накрыв недочитанной книгой грудь. Кладет руку под затылок, глядя на меня снизу вверх.
Я поджимаю губы и думаю, думаю, думаю. Наверное, поэтому Джойс родился в Дублине – ни одно другое место не могло стать началом потока сознания. [4]
Джону Китсу пятнадцать, в его руке поднятый старый меч – он охраняет свою больную мать от смерти и тревог.
Францу Кафке двадцать девять, он ненавидит жилетки, носит одно и то же пальто, а еще Франц удивительно сильно влюблен.
Мне двадцать три, и я скребусь ногтями в ворота доверия человека, который шлет меня к чертям каждый раз, когда я веду себя не так, как он хочет.
Мне неизвестно о нем ничего, что я действительно хотел бы знать. Иногда на него находит, и Скотт начинает болтать о себе, о своей жизни, но все это настолько осторожно – каждое слово проходит тщательный осмотр сквозь толстый слой подозрительности.
Наверное, это очень утомляет.
- Мы заработаем кучу денег, Джек. Ты и я. Тебе это нужно. Или ты до конца жизни собираешься сидеть на антидепрессантах и спиваться в одиночестве? Только посмотри на себя.
Я бросаю взгляд на зеркальный шкаф в углу.
В его отражении я затягиваюсь в последний раз и тушу сигарету, утопив ее тлеющий кончик на дне пепельницы. Глотаю дым и встаю, на ходу пиная его ногой в бок. Несильно, но так, чтобы Скотт почувствовал – мне не нравится то, к чему он ведет.
- Ты можешь добиться всего. Для тебя это проще простого.
По правде говоря, Хаксли совсем не похож на того, кому нужна моя помощь. И он явно не тот, кого свела со мной нужда в деньгах.
Если бы я встретил этого юнца на улице, то никогда бы и не подумал, что эта красотка вообще знает, что такое марихуана на практике, а не из новостей и дешевых романов Томпсона.
Скотт выглядит очень даже прилично, любит носить дорогие щеголеватые костюмы, а по тому, как часто он их меняет, несложно догадаться, что он тот еще шмоточник, любящий окружать себя красивыми вещами. Ему присуща безрассудная щедрость богатеньких детишек, но он все равно смотрит на меня так, будто ему нужны деньги, а я –просто отличный способ их достать. Не обналиченный чек, подпись на котором уже стоит. Осталось только отнести меня в банк и сорвать Джекпот.
Пока я молчу, разбавляя лимонным соком джин, он снова листает страницы и продолжает читать с места, где я закончил. Его пальцы задумчиво скользят по сомкнутым губам.
Иногда мне кажется, что он приходит сюда только ради книг.
- Добиться чего, Скотт?
- Все знали кто такие Джек Кетч и Уильям Рассел, – прекрасно, детка, игнорируй меня, я от этого просто без ума, – У тебя было имя, влияние. Не дай всем этим ублюдкам забыть о себе.
Да уж, у меня было все.
Неистовые ломки, друг, полностью выживший из ума, и тоска по старым временам, в которых все было не так безнадежно. Если в моей жизни и оставалось что-то чистое, то это героин.
Мягкий песочный свет, сочащийся сквозь торшеры, сыпется на него, тенью оттачивает рельеф шеи и лица.
Знаешь, я не зря так часто зову тебя в Палестину. Говорят, что где-то совсем рядом, к востоку от нее, можно найти Эдем.
Лучше бы у меня был ты, Скотти.
- Мы в деле. Я уже все решил за двоих. Кто-то должен помочь тебе выбраться из этой дряни окончательно, Джек. И это буду я.
Книжные страницы мягко хлопают друг о друга, выдыхая едва заметное облако пыли. Хаксли встает и отряхивает пиджак, вперив в меня острый взгляд. Пораженный им, я истекаю кровью.
Становится очень тихо в доме, который построил Джек.
Становится очень мрачно в доме, который построил Джек.
[2] – Речь о совместных фото британского рок-музыканта Дэвида Боуи и Брайана Молко - солиста группы "Placebo".
[3] – Флоренс Найтингейл (1820 - 1910) – сестра милосердия, общественный деятель Великобритании, а также инициатор реформы госпитального обслуживания и системы подготовки медсестёр. Известная под прозвищем «Леди со светильником», свою жизнь Флоренс посвятила спасению военнослужащих, что сделало ее символом добродетели и самопожертвования.
[4] – Джеймс Джойс, ирландский писатель и отец литературного приема "поток сознания".